Политолог Александр Морозов повторяет тезис: «Путинизм привел Россию к катастрофе и полному провалу всего постсоветского периода». Но что такое по своей природе этот «постсоветский период» или,как еще часто его называют,«постсоветский транзит»? От чего и к чему он исторически шел?
Билл Клинтон (слева) и Борис Ельцин (в центре),визит Ельцина в США,в ходе которого он пообещал,что Россия больше никогда не будет угрожать миру
Ельцин-центр
Некоторые российские изападные аналитики изображают постсоветский период как процесс перехода отсоветской диктатуры кпостсоветской демократии. Ноэто довольно упрощенное,апотому неточное определение. Перестроечный СССР сего гражданским пробуждением,отменой цензуры исвободными выборами народных депутатов струдом можно назвать диктатурой. Вконце концов,железный занавес иБерлинская стена рухнули еще вконце 1980-х.
Инапротив,диктаторские замашки иновые геополитические амбиции стали активно проявляться упостсоветских российских правителей. Чего стоит требование Ельцина Клинтону в1999 году: «Билл,отдай Европу России!»
Поэтому позволю себе возразить глубокоуважаемому Александру Морозову: путинизм означает не«провал» постсоветского периода,акак раз его полную реализацию.
Полезно вспомнить!
Перестройка вобратную сторону
Винаугурационной речи послучаю избрания президентом РСФСР (июль 1991) Борис Ельцин заявил:
«Россия обязательно возродится!»
Этот лозунг показывал,что исторический маятник пошел вобратную сторону:если перестройка ориентировалась наеще небывалое будущее,то«возрождение России» означало стремление креставрации прошлого— пока неопределенного. Втой речи Ельцинпроизнес идругую примечательную фразу:
«Великая Россия поднимается сколен!»,
—которая впоследствии стала шаблоном неоимперской пропаганды иинтернет-мемом.
Если,например,страны Балтии,восстанавливая независимость,стремились продолжить историю республик,возникших после Первой мировой войны,тороссийское «возрождение» подразумевало именно возрождение империи. Власти постсоветской России необъявили ееправонаследницей Российской Демократической Федеративной Республики,которую вянваре 1918 года успело провозгласить Учредительное собрание,нофактически ориентировались напродолжение истории царской России. Ельцин,конечно,необъявлял себя «новым царем»,носамо его политическое поведение свидетельствовало,что первый российский президент видел свою роль именно монархической,единолично-самодержавной.
Весьма примечательно,что накануне первых президентских выборов 1991 года Ельцин отказался участвовать впрямых теледебатах сдругими кандидатами,несмотря наточто позиционировал себя как «главного демократа». Отказ любого кандидата дебатировать сконкурентами влюбой демократической стране мира означалбы автоматическое резкое падение его выборных рейтингов ипоражение. НовРоссии сразу возродилась монархическая традиция помодели«нецарское это дело— спорить схолопами». Иона продолжилась навсех последующих президентских выборах вРФ: «главный кандидат» упорно неучаствовал втеледебатах. Исами президенты менялись неврезультате действительно свободных выборов,апутем назначения «преемников»— вдухе династической смены царей.
Обратный ход исторического маятника ярко выразился ивтом,чтоскаждым годом перестройки гражданских свобод становилось всё больше,ав«возрожденной России»— все меньше,пока дело незакончилось уже ивовсе путинской диктатурой. Принятый в1990 году перестроечный Закон опечати,который отменял всякую цензуру,выглядит чем-то инопланетным внынешней ситуации,когда вРоссии заблокированы иобъявлены «экстремистскими» тысячи вебсайтов иглобальные социальные сети.
В1992 году,выступая вКонгрессе США,Ельцин торжественно пообещал:
«Россия больше никогда небудет угрожать миру».
Однако включившаяся логика имперской реставрации опровергла его обещание. Изпринятой в1993 году военной доктрины России было исключено еще советское обязательство онеприменении ядерного оружия первыми. Это моглобы насторожить западные государства,ноони тогда несочли эту угрозу достаточно значимой исогласились сперемещением ядерного оружия бывшего СССР вРФ.
Это позволило «новой России» претендовать настатус «великой державы»,занять место СССР вООН,аныне и— при Путине— прямо угрожать ядерным оружием всему миру. Еслибы Украина могла сохранить свою долю советского ядерного арсенала,российская аннексия еетерриторий,авпоследствии иполномасштабная война Кремля против этой страны врядли былибы возможными.
РСФСР стала базой для имперской реставрации,поскольку занимала непропорционально крупное место всравнении сдругими союзными республиками. Нанаеедолю приходилось3⁄4территории СССР,2⁄3экономического потенциала исвышеполовинынаселения. После исчезновения СССР московский гиперцентрализм даже усилился— если в1990 году все союзные республики уже провозгласили свой государственный суверенитет,тоаналогичные декларации российских автономий оказались быстро свернуты. «Федеративный договор» 1992 года вреальности был недоговором равноправных субъектов,нолишь раздачей сцарского плеча некоторых второстепенных полномочий,авсе крупные госкорпорации сосредоточились вмосковской метрополии.
Вречах Путина регулярно встречается выражение «историческая Россия»,прямо соответствующее Российской империи,границы которой внекоторые периоды превосходили советские.
Постсоветская Россия стала позиционировать себя как продолжение Российской империи всоветском декоре. Ноэто никак невписывалось всовременное международное право ипотому порождало неизбежные конфликты ссоседними странами. Симперской точки зрения,все постсоветские республики выглядели «ненастоящими» государствами,аихнезависимость— условной,формальной. Уносителей великодержавного сознания сокращение «нашей» территории отграниц СССР доРСФСР вызвало агрессивный ресентимент,стремления «восстановить великую державу»— только уже не(пусть иформальном) всоюзно-договорном,авроссийско-имперском формате.
Трагический парадокс движения «Демократический союз» известной диссидентки Валерии Новодворской состоял втом,что именно его участники еще с1988 года стали популяризировать исторический бело-сине-красный российский флаг впротивовес красному советскому. Входе августовской революции 1991 года триколор воспринимался как «символ свободы»,хотя вреальности онбыл официальным флагом Российской империи. Ив«возрожденной России» быстро возродились его имперские смыслы— первая чеченская война велась именно под этим флагом.
Архаизация вместо прогресса
Постсоветский имперский транзит наиболее острые контрасты породилвкультурной сфере. Советские дети 1970-1980-х годов росли набританце Винни-Пухе,шведе Карлсоне,немецких Бременских музыкантах. Эти мультипликационные герои воспитывали всоветских детях глобальные человеческие ценности,неимевшие (как,собственно,иповторяла советская пропаганда) границ. Сегодня оказалось,что Карлсон иособенно Винни-Пух— прежде всего представители «недружественных стран».
Такимиже глобалистскими,а еще и технофутуристическими (кстати,сописанием разных моделей искусственного интеллекта) были икультовые для пионеров фильмы «Приключения Электроника» и«Гостья избудущего». Аперестроечная «Асса» сучастием популярных рок-групп вообще открыла советским людям новые жизненные смыслы истили… Нонаверное,неслучайно бандита Крымова там сыграл Станислав Говорухин,позже снявший фильм «Россия,которую мыпотеряли». Это была неизбывная тоска по«славному прошлому» дореволюционной империи,откуда впоследствии выросла нынешняя официальная идеология «русского мира»,«традиционных ценностей» и«духовных скреп».
Кстати,насчет этих «скреп». Вперестроечном 1988 году Русская православная церковь праздновала «тысячелетие крещения Руси»,ивласти потакому случаю сняли все прежние церковные ограничения,астудентам перестали преподавать «научный атеизм». В постсоветскую эпоху Московская патриархия фактически заняла опустевшее место «идеологического отдела ЦК»,асегодня «благословляет» имперскую войну изаявляет,что все беды вэтом мире— отобразованных людей.
Философы,говорившие оглобальном прогрессе,отАристотеля иКанта доСахарова иМамардашвили,впостсоветской России – очевидные диссиденты,недавно ультрапропагандист Дмитрий Киселев объяснил народу,что Сахаров получил Нобелевскую премию мира за подрывную деятельность в СССР.
Главный конструктор советского космоса,который всвоих ранних документах подписывался «Сергій Корольов»,наверняка былбы вшоке,еслибы ему сообщили,что через 60 лет после первого космонавта основной мировой новостью станет неосвоение Марса или Венеры,анападение России наУкраину.
Пластмассовый мир победил?
Даже брежневскому СССР неприходило вголову судить уже высланных или добровольно уехавших писателей. АБориса Акунина заочно приговорили к14 годам колонии. Онобъяснял причины отъезда так:
«Одно дело— бороться срежимом,который тебе ненравится,адругое— сбольшинством населения,которое совершенно распропагандировано».
Ивэтом,пожалуй,состоит одна изкрупнейших загадок всего «постсоветского транзита» вРоссии. Почему витоге онпривел кпочти тотальному торжеству нелепой имперской пропаганды,вкоторой лютыми врагами оказались нетолько большинство европейских стран,нодаже ибывшие украинские «братья»?
Впозднесоветское время впропаганду «строительства коммунизма» уже никто неверил,начиная ссамих членов политбюро. Публика сочиняла оней анекдоты,иокончательно эта пропаганда рухнула вперестроечные времена. Казалось,возвращение тоталитарной индоктринации стало невозможным.
Нозатем засчитанные годы весь этот опыт гласности исвободомыслия оказался напрочь отвергнут. Россияне вдруг массово стали «турбопатриотами»,которые черпают свои убеждения изистерических телешоу. Еслибы это было нетак,само явление «национального лидера»,правящего уже четверть века,вызывалобы широкие общественные вопросы. Новместо вопросов растут доносы…
Постсоветская Россия совершила странный «транзит» висторическое безвременье,где причудливо сочетаются дореволюционная империя идоперестроечный СССР. Многие чувствуют уродливость этого симулякра,ноопасаются,что совершенно необходимая деконструкция его может разрушить Россию как таковую,а вот это уже почему-то пугает граждан.
Хотя именно переход кпостроссийскому мышлению исталбы возвращением всовременность.