В чем смысл пытаться представить,какой будет Россия после Путина? На первый взгляд,это лишь игра ума или воображения: мечтать не вредно,но прикладного значения не видно. Ситуация постоянно меняется; сколько процарствует Путин,неизвестно; в общем,чего гадать,что будет лет через 10-15.
Часики тикают
kremlin.ru
Начало войны для подавляющего большинства западных экспертов поРоссии стало такимже шоком,как для политиков или предпринимателей. Война привела ккраху концепций,накоторых много лет строилась политика США иЕСвотношении России. Почти два года нинаполитическом уровне,нивакадемической среде небыло запроса навыработку долгосрочной стратегии нароссийском направлении.
Зачем сейчас обэтом думать
Сначала доминировали ожидания быстрого краха российской экономики (ивслед заней— путинского режима) под воздействием самых масштабных санкций,которые были публично обещаны сосени 2021г. Запрос был наэкспертное сопровождение этих санкций,которые вводились «сколес»,— поскольку нирасчета ихвлияния,никомплексного подхода кихреализации заранее выработано небыло. Кконцу лета— началу осени 2022г. выяснилось,что российская экономика оказалась намного устойчивее,чем ожидали многие,ноизменилась ситуация нафронте. Думать стали неомаксимальной эффективности санкций (ставка делалась уже ненабыстрый,анадолгосрочный разрушительный эффект отних),аоподдержке Украины— срасчетом,что показавшееся реальным военное поражение России всочетании санкциями приведет кнеобходимым политическим изменениям вРоссии. Идолгосрочная оценка иответы навопрос «что вообще делать сРоссией» показались неактуальными.
Мои коллеги,общавшиеся тогда сбольшими американскими чиновниками,описывали ихподход примерно так: «Прошлые администрации потратили кучу сил иресурсов нато,чтобы выстроить отношения сРоссией. Это все пошло прахом,итеперь нам приходится заниматься поиском денег иоружия для Украины ивыстраиванием коалиции вееподдержку. Аесть еще Китай,иприближаются выборы. Поэтому вопросами долгосрочного взаимодействия сРоссией пусть занимается следующая администрация». Европаже была озабочена поисками альтернатив российским нефти игазу,приемом иразмещением украинских беженцев,атакже обеспечением единства всобственных рядах.
Попытки шире посмотреть наситуацию иоценить,что может быть вРоссии вдлинной перспективе,взападной экспертной среде начались лишь вконце 2023— начале 2024 года. Украинского контрнаступления неполучилось,истало приходить понимание,что нафронте складывается тупиковая ситуация,иэто может тянуться очень долго.
ВСША стали появляться доклады ведущих аналитических центровсдостаточно «политическими» выводами от«нужно было договариваться сПутиным» до«готовьтесь кдлительному противостоянию изапасайтесь вооружениями». Общим стало обсуждение сценариев взаимодействия сРоссией всреднесрочной идлинной перспективе. Сконца 2024г. попытки осмысления происходящего ивыработки прогнозов начались также вакадемической среде— например,наапрельской конференции «Россия после Путина» вКолумбийском университете.
Важный сдвиг! —без понимания происходящего ибез трезвой оценки трендов врядли получится выработать адекватную долгосрочную политику,чтобы обеспечить международную безопасность,независимо оттого,какой будет ситуация нафронте,что будет сроссийской экономикой икак долго продержится Путин увласти.
Бизнес есть бизнес
Путинский режим оказался устойчивым прежде всего засчет того,что российская экономика еще в1990-е гг. стала рыночной. Режим трансформируется иужесточается,ноэкономика пока остается и,скорее всего,останется воснове своей рыночной— независимо оттого,сколько будет находиться увласти Путин ичто будет после него: воцарится «коллективный Путин» спреемственностью модели илиже наступит политический кризис,если ктому времени экономику доведут донеадекватного состояния. Нигде вмире (включая Северную Корею иКубу,неговоря оКитае) неосталось планового хозяйства.
Это означает,что одним иззначимых акторов будет бизнес. Онможет быть гораздо менее автономным иболее зависимым отвласти,ноонбудет. Даже если страна пойдет всторону Северной Кореи. Там тоже есть бизнес,пусть иочень специфический.
Поэтому есть смысл попытаться смоделировать возможные варианты стратегий российского бизнеса вмомент,когда откроется «окно возможностей» для политических изменений. Они невозможны при Путине,ноникто невечен. Когда Путин тем или иным образом отойдет отдел,бизнес станет одним изучастников процесса изменений.
Оценивать стратегии имеет смысл прежде всего для крупного бизнеса— так как именно унего будут ресурсы для продвижения изменений вэкономической политике. Нолюбые изменения такого рода происходят непожеланию бизнеса,авходе его взаимодействия сгосударством. Поэтому характеристики госаппарата ивозможностей государства тоже будут важным фактором.
Две развилки
Сейчас российская экономика сталкивается смногими проблемами— отострой нехватки кадров донарастающего бюджетного дефицита. Новсреднесрочной идолгосрочной перспективе фундаментальный характер будут иметь два вызова,связанных спроблемами технологической зависимости игарантий прав собственности.
Вусловиях шока 2022г. российские предприниматели,спасая бизнес,смогли обеспечить устойчивость экономики,найдя вКитае замену поставкам запчастей,узлов или комплектующих изЕСиСША— либоже договорившись спрежними контрагентами организовать поставки через посредников вТурции идругих странах,неприсоединившихся ксанкциям против России. Важно,что при всех попытках импортозамещения технологическая зависимость России отвнешнего мира никуда неделась.
Как ибольшинство стран снеочень большим внутренним рынком,Россия невсостоянии самостоятельно надолжном уровне поддерживать большую часть необходимых технологий. Западных поставщиков заменили накитайских,нонадежды натрансфер технологий изКитая несбылись. При всех жалобах наизбыточные европейские требования истандарты,которые явсвое время часто слышал отроссийских предпринимателей,модернизация российской промышленности в2000-е и2010-е гг. происходила наевропейском иамериканском оборудовании изасчет технологий изЕСиСША. СКитаемже идет только торговля— спродажей туда российских энергоносителей исырья позаниженным ценам ипоставками оттуда китайских товаров позавышенным ценам.
Без обновления производственной базы технологическое отставание России будет только увеличиваться. Идаже если Китай решит поставлять вРоссию технологии,очевидно,что такое сотрудничество будет происходить наусловиях китайских фирм— что будет означать для России лишь усиление технологической зависимости. Все это рождает запрос нареинтеграцию вглобальные рынки ихотябы частичное открытие экономики.
Нотакой запрос имеет смысл,если отечественные предприниматели будут готовы креальной конкуренции сглобальными компаниями.
Издесь—первая развилка:
либо экономика останется изолированной,иРоссия будет опираться насобственные силы;
либо страна будет готова открыться иначать возвращаться намировые рынки.
Легитимизация прав собственности— вторая развилка,которую России придется пройти уже всреднесрочной перспективе. Гарантии прав собственности— одна изоснов капиталистической рыночной экономики. Ноесли предприниматель исходит изтого,что его бизнес влюбой момент могут отобрать,унего мало стимулов вкладываться вразвитие,чтобы бизнес вырос ипотом достался его детям. Для него рационально извлекать избизнеса максимум дохода ипотреблять здесь исейчас: дорогая машина,квартира,загородный дом,яхта…
Втакой модели нет ничего уникального— стакой рыночной экономикой многие общества жили втечение столетий. Правда,непроисходило экономического итехнологического развития инеменялся уровень жизни. Носпоявлением вГолландии,азатем вАнглии капитализма,опиравшегося нагарантии прав собственности исоздавшего стимулы для технологических инноваций,ситуация изменилась. Страны,придерживавшиеся «патриархальной» модели рыночной экономики,без устойчивых прав собственности,стали проигрывать вэкономической ивоенно-политической конкуренции. Ноисегодня мыможем видеть примеры стран срыночной экономикой сочень условными правами частной собственности. Одна изних— Северная Корея,где сталинская модель плановой экономики рухнула всередине 1990-х гг. скатастрофическими последствиями,включая голод,иначался стихийный переход крынку. Теперь там естьбизнес ибуржуазия,это вомногом рыночная экономика— нобез права частной собственности.
Устроено это примернотак. Формально частный бизнес вСеверной Корее невозможен. Поэтому предприниматели,ачаще предпринимательницы (вСеверной Корее все обязаны работать,нозамужняя женщина может зарегистрироваться домохозяйкой),укоторых появились деньги,предлагают госпредприятию открыть филиал. Все для него будет куплено наденьги этого частного предпринимателя,который (или которая) станет директором филиала ибудет отчислять часть доходов головной конторе,аостальным будет распоряжаться посвоему усмотрению.
Разумеется,такая схема строится нанеформальных договоренностях инеможет быть устойчивой без прикрытия «людей впогонах». Это выливается впрямое сращивание партийно-силового аппарата ибизнеса. Практически вовсех элитных семьях есть партийные чиновники или силовики помужской линии ипредприниматели поженской. Главной вэтом симбиозе,конечно,остается бюрократия,агарантии получения доходов отбизнеса итекущего материального благосостояния обеспечиваются тем,что всемье кто-то находится вовласти. Если этот представитель семьи лишается поста,гарантий сохранения бизнеса нет,наоборот,этот бизнес усемьи отберут.
Втакой модели— сугубо понятийный бизнес,который существует дотех пор,пока утебя есть «крыша»,— российские силовики живут уже минимум 15-20лет. Есть масса примеров,когда после отставки человек теряет иактивы (изпоследних— дело экс-председателя Краснодарского краевого суда Александра Чернова). Нопока кроме них вРоссии существует идругой,нормальный бизнес.
Три поколения российского бизнеса
Как уже говорилось,в«час икс»,когда откроется «окно возможностей»,главную роль будет играть крупный бизнес,который принято обозначать термином «олигархи». Что они выберут иотчего это будет зависеть?
Владельцев крупного бизнеса вРоссии можно разделить напоколения— неповозрасту,апотому,когда икак они получили икак развивали свои активы.
Олигархи первой волны получили собственность входе приватизации,втом числе назалоговых аукционах. Потом они вывели эти активы насовсем другой уровень. «Норильский никель»,который получили Владимир Потанин сМихаилом Прохоровым в1995г.,фундаментально отличался оттого,что эта компания представляла уже ксередине 2000-хгг. Тоже самое было сметаллургическими компаниями,ЮКОСом идр. Тоесть это реальные предприниматели: хотя свои ключевые активы они получили порой сомнительным образом,потом они годами вних много вкладывали. Иэти люди конкурировали нетолько между собой,ноинаглобальных рынках,были интегрированы вних.
Кремль при Путине сделал все для того,чтобы эту собственность дискредитировать,чтобы она стала нелегитимной. Это обеспечило зависимость бизнеса отвласти.
Ноивпервом поколении олигархи были разные. Даже всемибанкирщине 1995–1996 гг.были ите,кто,воспользовавшись конкретной возможностью залоговых аукционов (как Ходорковский или Вагит Алекперов),потом сами развивали свой бизнес,ите,кто реально работал с«семьей» иимел гораздо более тесные политические связи (как Борис Березовский,Роман Абрамович или иОлег Дерипаска). Уних происхождение бизнеса гораздо более «политическое». Вэтом смысле Абрамовича иДерипаску можно считать промежуточным,«полуторным» поколением— которое стало переходным ковторому поколению влице таких людей,как Юрий Ковальчук,Аркадий иБорис Ротенберги. Они стали очень богатыми сугубо натесных связях сКремлем,астепень интеграции вглобальные рынки уних много ниже,чем упредставителей первого поколения.
Они очень богатые люди,ночто они создали? Ротенберги стали «королями госзаказа»,получили вуправление систему сбора денег сдальнобойщиков «Платон»,построили Крымский мост,сейчас собирают через компанию «Росхим» активы вхимической промышленности,втом числе отобранные удругих бизнесменов. Ковальчуки собирают цифровые имедиаактивы. Политического влияния очень много,ночто былобы сихбизнесом без большой «крыши»?
Сейчас засчет передела активов стала появляться новая категория,олигархи третьего поколения— реальные бенефициары войны. Имдостаются многие активы ушедших иностранных компаний (самый яркий пример— McDonald’s) или отобранные у«неблагонадежных» бизнесменов первого поколения («Рольф»).
Это поколение ментально близко ковторому. Да,это предприниматели,создавшие свой,может быть неочень крупный,бизнес,ипоследние три года они пытались использовать открывшиеся возможности— импортозамещение,оставленные иностранцами ниши. Новсе это происходит взакрытой экономике сограниченной конкуренцией. Идля них очень важен административный ресурс. Намайской встречеэтих предпринимателей сПутиным было четко видно: конкурировать сглобальными игроками они неготовы иочень рассчитывают,что государство защитит ихоттакой конкуренции.
Конфликт поколений
Характеристики модели экономики после Путина вомногом зависят оттого,какая группа ктому времени будет доминирующей.
Сейчас вроссийском бизнесе,если брать нетолько олигархов,новесь средний икрупный бизнес,который возникал в1990-е— 2000-е гг.,большинство составляют люди первого поколения. Именно наних,аненаКовальчуках сРотенбергами держится российская экономика. Есть сферы,где практически невозможно вести бизнес без связей ссиловиками,нотакая модель пока нестала доминирующей. По-прежнему существует масса предприятий без «акционеров впогонах».
Утаких бизнесменов есть запрос. Они его неартикулируют,ноони хотелибы прав собственности ивозможности передачи бизнеса понаследству. Многие изних понимают необходимость реинтеграции вглобальные рынки. Они продолжают думать оразвитии бизнеса,для этого имнужен доступ кновым технологиям,азначит надо возвращаться навнешние рынки.
Нонедавнее решение Конституционного суда создало правовую базу для отъема уних практически любых активов. Началась национализация активов бизнеса первого поколения сихпоследующей продажей по«льготным ценам» представителям второго итретьего поколений. Это способ пополнить бюджет исоздать абсолютно лояльный бизнес,который понимает,что спадением режима онсам лишится активов— поэтому такой бизнес будет поддерживать режим доконца.
Как далеко зайдет этот передел кмоменту ухода Путина,будет зависеть оттого,сколько времени донего осталось инасколько велики будут проблемы бюджета. Если сденьгами будет нетак плохо,например,цены нанефть вырастут,токакая-то часть этого нормального бизнеса,появившегося ивыросшего в1990–2000-е гг.,останется и,может быть,даже будет иметь определенные ресурсы. Еслиже дела вэкономике пойдут плохо,либо увласти разыграетсяаппетит,тогда куходу Путина останутся восновном представители второго итретьего поколения,которые четко понимают— все «нажитое непосильным трудом» уних есть,пока есть Путин.
Если его нестанет,они точно захотят сделать некоторого «коллективного Путина»,который даст имгарантии сохранения активов для них иихдетей. Эти люди понимают,что вслучае радикальной смены власти уних собственность заберут. Плюс они никогда неконкурировали глобальных рынках инесобираются этого делать: неумеют.
Тоесть уних мощные стимулы сохранить привычную для них мафиозную модель,вкоторой права собственности определяются наличием своего человека вовласти или иными словами— наличием «крыши». Они выросли вэтой модели,она импонятна ивцелом ихустраивает— спониманием,что сутратой «крыши» можно потерять бизнес. Ноэто для них часть «правил игры».
Поэтому в«момент икс» утакого бизнеса будет запрос ненасоздание гарантий прав собственности для всех,алишь надоступ кновой «крыше»,которая позволит имидальше получать доходы отбизнеса. Проблемаже доступа кновым технологиям будет решаться всоветском варианте— что-то купят обходными путями,что-то украдут,что-то переделают.
Тоесть доминирование второго итретьего поколений будет означать курс наизоляцию,который будет вести кдолгосрочной технологической деградации.
Ачто власть?
Еще один важный фактор— каким к«моменту икс» будет государство. При прочих равных государство заинтересовано вэкономическом развитии— втом числе для обеспечения безопасности иукрепления позиций вовнешнеполитической конкуренции. Новрыночной экономике государство может создавать условия для экономического развития только через взаимодействие сбизнесом. Для этого угосударства побольшому счету есть два инструмента.
Первый: давать субсидии,льготные кредиты ит.д.,создавая ренту истимулы для развития иподдержания лояльности. Репрессии— тоже стимулирование,только отрицательное (несделаете то,что просим,будете наказаны). Возможности такого стимулирования зависят отналичия угосударства ресурсов. Они пока есть. Да,уже начинаются проблемы,ноокрахе речи нет.
Второй. Государство может создавать ренты через регулирование. Например,ограничивая доступ нарынок одним идавая преференции другим. Последние три года это ипроисходило: иностранцы продавали бизнес сдисконтами,сделки утверждались властями,иактивы доставались «кому надо». Этот источник уже близок кисчерпанию— поэтому иначинается история про передел собственности,полученной при приватизации.
Ноиэтот ресурс небесконечен. Риски отъема собственности снижают нетолько стимулы что-то создавать,ноицену активов. Можно отбирать собственность увсе большего числа «старых» олигархов,нообщий размер пирога будет сокращаться.
Качество госаппарата зависит втом числе отимеющихся угосударства ресурсов: без них трудно сохранить его дееспособность. Куходу Путина государство может подойти как сболее или менее компетентной бюрократией,так ивсостоянии,близком к1991г.,— если ктому времени ресурсы проедят,удержать компетентных людей вгосаппарате будет сложно.
Четыре варианта
Взависимости отсостояния бизнеса (кто внем доминирует) игосударства (естьли унего ресурсы) кмоменту ухода Путина получается четыре сценария.
Сценарий 1: доминирует нормальный бизнес иугосударства еще есть ресурсы. Тогда вгосаппарате остаются либеральные технократы,которые пока обеспечивают функционирование экономики состороны государства. Тогда возможен диалог между ними инормальным бизнесом спопыткой перейти квменяемому курсу соткрытием экономики— скорее всего,нестремительным,апостепенным. Это будет болезненно,будут проигравшие,нооставшиеся угосударства ресурсы позволят дать имкакие-то компенсации.
Это будет модель,близкая кмодели «государства развития». Ейбудут мешать олигархи второго поколения. Нотем неменее эта модель несет всебе вероятность конструктивного сценария свозвращением вмировую экономику,асохранившиеся вгосаппарате нормальные чиновники,окажутся способны обеспечивать право собственности бизнесу первого поколения (очем они пытались говорить сПутиным еще в2000г. —1,2).
Сценарий 2: вбизнесе доминирует первое поколение,ноугосударства ресурсы кончились. Напервый взгляд это маловероятный сценарий,ведь при истощении ресурсов первое поколение бизнеса должно отправиться назаклание: ихактивы будут передаваться лояльным бизнесменам второго итретьего поколений. тут многое зависит отскорости проедания ресурсов: ситуация может ухудшиться быстро,вслучае падения цен нанефть или введения более действенных санкций.Тогда могут начаться реальные технологические сбои или социальные протесты.
Наконец,Путин может внезапно уйти вмир иной— иКремль может просто неуспеть отреагировать.
Такова особенность авторитарных режимов: люди молчат,ноникто незнает,когда уних кончится терпение. Аперемалывание бизнеса первого поколения требует времени. Если делать это слишком быстро,люди могут напрячься. Пока они исходят изтого,что «придут незамной,азасоседом». Ноесли придут сразу заочень многими,уних может появиться ощущение,что бояться уже нечего,ипора что-то делать.
Вэтом сценарии ситуация будет близка к1991г. Власть,сменится. Новой власти придется что-то делать состраной исэкономикой,потому что ситуация будет гораздо хуже,чем сейчас,иисправить еебез кооперации сбизнесом будет практически невозможно. Бизнес будет вболее сильной переговорной позиции. Итогда возможны более быстрое открытие экономики иполитические реформы.
Это будет болезненно для многих— достаточно вспомнить 1990-егг. Нотогда небыло реального бизнеса,абыли «красные директора» (руководители советских предприятий,выросшие вплановой экономике) или кооператоры,которые очень плохо понимали,как работать вновой реальности. Внынешнем сценарии существует бизнес сопытом работы,прошедший через многие кризисы,— это смягчит удар.
Сценарий 3: вбизнесе доминирует второе итретье поколения,ноугосударства остались ресурсы. Вэтой ситуации стимулов коткрытию нет,продолжится проедание ресурсов. При сохранении компетентных илояльных Кремлю чиновников вгосаппарате это может длиться достаточно долго. Здесь вероятен вариант «коллективного Путина»,который устраивает бизнес второго поколения. Оно продолжит отбирать активы укрупного бизнеса первого поколения,акогда они закончатся,перейдут наполитически менее влиятельное третье поколение— емуже заведомо ничего необещали. Такое плохое равновесие может сохраняться дотех пор,пока вэкономике будут оставаться источники ренты— нетолько природной,ноиввиде активов для передела собственности.
Сценарий 4: вбизнесе доминируют второе итретье поколения,все ресурсы сожжены. Такова финальная версия третьего сценария,просто все гораздо быстрее приходит кразвязке. Вэтом сценарии останется только есть самих себя,ивторое поколение будет активно поедать третье поколение.
Что влияет навероятность сценариев?
Конечно,эти сценарии очень упрощенные идостаточно условные. Вчастности,они неучитывают отраслевые различия,связанные сразной степенью важности включения вглобальные рынки для разных секторов. Например,военная промышленность или строительная индустрия (особенно ориентированная нагосзаказы) вцелом ненуждаются вреинтеграции вмировой рынок. Напротив,полноценное развитие национальной ИТ-индустрии маловероятно без выхода навнешние рынки— просто всилу эффектов масштаба. Тоже касается аграрного сектора,где значимые доходы могут возникать только засчет экспорта,нодля его поддержания будет необходимо решать технологические проблемы— иречь неокомбайнах,аобиотехнологиях (селекция семян иплеменного скота). Таким образом,отраслевая структура экономики тоже может влиять набаланс предпочтений бизнеса в«момент икс».
Однако ключевым фактором для оценки шансов нареализацию описанных сценариев будет время. Чем дольше Путин будет сохранять власть,тем ниже вэкономике будет доля нормального бизнеса,способного кконкуренции наглобальных рынках,итем выше будет вероятность того,что российская экономика увязнет всценариях 3 или 4.
Однако ослабление экономического потенциала России вэтих сценариях неснизит риски для безопасности вЕвропе ивмире— поскольку для правящей элиты всценариях 3 и4 будет важно наличие «внешнего врага»,напроиски которого можно будет списывать все внутренние проблемы. Поэтому наряду сизоляцией будет сохраняться ставка намилитаризацию экономики— как это хорошо видно напримере Северной Кореи.
Управящей элиты регулярно будет возникать желание повысить рейтинги режима засчет «маленькой победоносной войны».
Можетли нормальный российский бизнес избежать скатывания вэти сценарии— печальные нетолько для страны,ноидля самого этого бизнеса? Какбы нистранно это звучало нафоне «красных дорожек»,расстилавшихся для Путина перед встречей сТрампом наАляске,инедавних пышных торжеств вПекине,где Путин был одним изглавных гостей,выбор траектории дальнейшего развития России по-прежнему зависит отспособности кколлективным действиям поизменению режима унормальных людей вделовой ибюрократической элите,которые пока еще обладают существенными ресурсами.
Понятно,что для них сейчас даже обсуждение таких коллективных действий сопряжено сисключительно высокими персональными рисками. Норежим,сталкиваясь сдефицитом ресурсов,уже начал перемалывать этот слой вбизнесе. Вэтих условиях объективно есть выбор: попытаться сделать что-то сегодня илиже сидеть идожидаться,когда затобой придут завтра. Наповышение шансов навыбор впользу действий сегодня,может влиять ситуация вэкономике— чем она будет хуже,чем сильнее будет давление набизнес состороны Кремля. Нонеменьшую роль играет понимание нормальными людьми вбизнесе «позитивной альтернативы»— тоесть реалистичной политической иэкономической модели,которая моглабы сложиться вРоссии вслучае смены режима ивкоторой они виделибы свое место.
Очевидно,что выработка такой модели (вместе сконструктивной прагматической программой изменений «после Путина»)— задача российской оппозиции. Новосприятие такой альтернативы как реалистичной взначительной степени будет зависеть отсигналов состороны Запада. Если европейские политики хотят обеспечить долгосрочную безопасность вЕвропе,имнужно начинать думать отом,что Европа может предложить неПутину (скоторым Трамп,идя навсе большие уступки,уже полгода безрезультатно пытается хоть очем-нибудь договориться),адругим игрокам вроссийской элите,которым изначально была совершенно ненужна война сУкраиной икоторые вполне моглибы вести свой бизнес иработать винтересах России— без Путина.